Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грёз.
Я держу в руке цветок, алый цветок, как единственное напоминание о ней. Каждую ночь люди ложатся спать, чтобы рано утром встать и начать делать свою работу. Моя работа не закончится никогда. Я сам на это подписался и ни о какой жалости тут речь быть не может. Крепко сжимаю в руках цветок и иду на дорогу. «Как же так получилось?» — спросите вы. Я задаю себе этот вопрос каждый вечер, и каждую ночь я вспоминаю то последнее утро.
***
– Эдвиг! Эдвиг!
По дороге бежала смеющаяся девушка. Её белое платье и светлые волосы развевались при беге, как флаг перемирия. Но я-то знал, что спокойствием и прекращением борьбы тут и не пахнет.
– Эдвиг, я везде тебя искала. Мама отпустила меня с работы пораньше, так что мы можем погулять, – снова улыбнувшись, она потянула меня вверх по дороге, всё дальше от нашей деревни. Дома стоят прямо у подножья горы, а единственная прямая дорога через горы проходит сквозь ущелье. Оттуда уже можно подняться и на вершину.
– Хель, куда мы идём?
– Понимаешь, вчера я гуляла здесь одна и нашла такое прекрасное место. Мне надо было возвращаться домой, так что я толком не успела его рассмотреть. Но дорогу к нему я запомнила.
Мы поднимались совсем недолго, пролезли через кустарники и вышли на совершенно мне незнакомую поляну. Вся она просто дышала какой-то неземной свежестью. На середине поляны лежал большой камень, а рядом рос цветок, который мгновенно привлёк внимание девушки.
– Как я могла не заметить его раньше?
Хель уже хотела побежать и сорвать его, но я вовремя успел перехватить руку девуши. Я знал это место.
– Чем ты слушала старейшин? Что у тебя в голове, Хель? Это священное место, нам нельзя здесь находиться. И тем более что-то портить. Пойдём отсюда.
– О чём ты? Ну приходят сюда раз в год, ну прочтут свои молитвы. Не глупи, никто и не заметит пропажи одного цветка. Ну не считают же их.
– Я сказал пойдём.
– А я сказала нет, – со смехом девушка поцарапала мою руку и вырвавшись бросилась к цветку. Не прошло и мгновения, как она сорвала его. Её руки стали кроваво красными. Я не успел и моргнуть, как вокруг потух свет. Ясный день в мгновение ока превратился в сущую ночь, и я понял, что назад дороги нет. С вершины горы к нам спустился огромный сокол.
– Здесь я пел о Богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах. А вы пришли и разрушили моё жилище. Ты, – крылом он показал на Хель. - Ты за это заплатишь.
Девушка с ужасом смотрела на него. Её рука мертвой хваткой вцепилась в цветок, и, кажется, она не понимала, что это происходит на самом деле.
– Не трогай её! Она не виновата! – пытался кричать я, но ветер уносил мои слова далеко за горы.
– Молчи. Ты разрушила мой дом — за это я лишу тебя твоего дома. Ты, девица, будешь проклята мной и станешь вечной странницей. Никогда твоей душе не будет покоя, никогда ты больше не вернёшься домой.
Казалось, что мир сейчас разорвётся на две части. Надо было… Надо было срочно что-то изменить. Я слишком люблю эту взбалмошную девчонку, чтобы обрекать её на смерть.
– Простите, мы не хотели разрушать ваш дом.
– Юноша, ты тут ни при чем.
– Не наказывайте её, прошу. Она не хотела.
– Я должен её наказать. Человек должен нести ответственность за свои поступки.
– Тогда я её и понесу. Решено? Делайте странником меня.
Сокол внимательно вгляделся в юношу. Такой маленький, а уже такой большой Человек.
– Ты уверен? Это на всю жизнь, на всю вечность, малыш.
– Я не малыш, и я готов.
Хель не могла вымолвить ни слова. Она лишь захотела бросить цветок, но сокол предугадал её действие.
– Не бросай его, отдай юноше. Ты, - он серьезным взглядом окинул меня, - человек, не будешь вечным странником. Такой кары достоин лишь тот, кто разрушил священное место. Я сделаю тебя господином горных дорог. Ты будешь править всем в этих горах. И мной тоже. Тот, кто добровольно принёс себя в жертву, стоит выше меня. Дело за последним. Возьми у неё цветок и упади в то ущелье.
– Разбиться? Но зачем?
– Господин горных дорог правит вечность. Его не должна сдерживать человеческая плоть. Ты согласен на это?
Я взял цветок у онемевшей Хель. Губами она что-то шептала, но я не мог разобрать что. Душу бы отдал, чтобы услышать те её последние слова. Сжимаю в руках цветок. Закрываю глаза и делаю свой последний шаг.
***
– Представляете, моя внучка сильно заболела. Никакие травы не помогали. Пришлось идти за лекарством в город, – старушка с котомкой рассказывает мне свою историю, кивая головой.
– Уверен, она поправится, – я улыбаюсь и показываю дорогу через ущелье.
Сегодня через горы попытались пройти два разбойника. Я вовремя подслушал их разговор, и телега бандитов сошла с дороги в пропасть. Жаль ли мне их? Мне уже никого не жаль. Они убили многих людей и ехали убивать дальше. У меня не осталось жалости, у меня не осталось чувств. Моя душа переполнена льдом и болью. Каждый вечер я смотрю, как зажигаются огни в деревне. Каждую ночь я сжимаю цветок и вспоминаю свой последний день.
